Третье октября в Германии – это государственный праздник, день воссоединения в 1990. Но многие восточные немцы помнят другие события осени 1989. В Лейпциге мы отмечаем 9 октября 1989. День, в который мирную 70-тысячную демонстрацию за свободную страну могла постигнуть та же участь, что и их товарищей на площади Тяньаньмэнь в Китае. За людьми наблюдали снайперы с крыш вокруг, ожидая приказа открыть огонь. Но он так и не был дан. Наша семья и другие люди очень волновались за исход демонстрации.  

Родившись когда-то в Лейпциге, я вновь живу тут, принимаю участие в торжествах 9 октября и прохожу вокруг центра города с тысячами других. Мы держим свечи и слушаем записи скандирования демонстрантов из 1989, которые передают по громкоговорителям на улице. Со слезами на глазах, я просматриваю фотографии с открытия границ Берлина 9 ноября 1989 – спустя месяц после демонстраций в Лейпциге. С интересом вглядываюсь в лица этих людей, ставших свободными. Каково это: быть несвободным всю жизнь и внезапно освободиться? Думаю про свою семью и как им приходилось жить, как бы пришлось жить мне, если бы не смелость этих демонстрантов. После 1989, моя семья и я могли покинуть страну и стать частью нового свободного мира, с новыми знаниями и мнениями.

Но это, отнюдь, не означает, что я автоматически согласна с новым общественным порядком. Необходимость критически смотреть на существующий порядок – это самый важный урок, который я вынесла из революции 1989. Именно потому, что я не родилась в свободной стране, я вижу противоречия между свободой и согласием. Свобода – это поиск своих ответы на самые важные вопросы: кто я, кем я хочу стать и какую жизнь я хочу жить? Восточных немцев от западных отличает осознание факта, что ни один социальный порядок не окончателен, и что он может изменяться (это красноречиво подтверждает мое свидетельство о рождение, выданное несуществующей ныне страной). 

Сегодня безработица и недостаток денег по-прежнему являются проблемам для моей семьи. ГДР не осталась в памяти, а продолжает влиять на нашу жизнь. Пожив в двух системах, мои родители дорого заплатили за свои жизненные уроки. Их веру в добро, многократно эксплуатировали. Нам пришлось начинать «с нуля» в мире, который рушился. Я вижу, как мои родители скорбят об утрате чувства принадлежности, которое мне вообще неведомо. В Восточной Германии они принадлежали к обществу, в котором большинство людей были в одинаковых условиях. Откровенно говоря, чувство общности в ГДР, часто, было вынужденным, порождаемым взаимным долгом: «Я работаю в администрации, если я помогу тебе получить квартиру, ты достанешь велосипед для моего ребенка?». Общность была условием выживания, обеспечения семьи и адаптацией к постоянному дефициту. Общество позволяло жить, но не расти и процветать. Из-за этой потребности в сотрудничестве, человек всегда оставался частью группы. Воссоединение стало и даром, и проклятием. Безусловно, мы получили многое, возможно, даже больше чем я смогу когда-либо осознать. В то же время, как мне кажется, мы потеряли долю человечности – ту, которая может проявиться лишь в трудные времена.  

Первую часть истории Янины можно прочитать тут.